— Эта женщина, придурок ты тупой, — моя девушка, — прорычал я. — И, если ты попробуешь с ней хоть что-нибудь сделать, тебя никакие марраны не спасут, вместе с их огненным богом, понял, макака? — от бессилия сводило скулы. Дьявол, что же делать?
— Сандра, ты как? — думаю, ничего плохого не произойдет, если я попытаюсь с ней поговорить. Этот псих — наглухо поехавший, ему алтарь нужен, а пока он недоступен, в интересах же главмаразматика не допустить, чтобы с девушкой ничего не случилось.
За дверью послышался лязг, а потом Сандра истошно закричала:
— Осторожно, у него автома…
Окончание фразы потонуло в грохоте длительной автоматной очереди, многократно отразившейся эхом от стен спортзала. Я упал на пол и покатился в сторону, стараясь уйти с линии огня. Мне очень повезло, что предводитель фанатиков был неумелым стрелком, и не смог как следует прицелиться на звук, иначе Сандра осталась бы один на один с этим психом. Однако пули вырвали несколько солидных кусков из простой фанерной двери, и теперь он мог прицелиться как следует.
Очередь вдруг захлебнулась, что-то лязгнуло и я вскочил на ноги. Заклинило! Это мой шанс! Однако, не успел я броситься вперед, как за дверью послышался шум, а потом послышался отчаянный, нечеловеческий вопль, от которого по коже у меня пробежали мурашки.
— Глаза-а-а-а-а! Мои глаза-а-а-а!
Выбив пинком остатки двери, я вломился в каморку и замер на пороге, ошеломленный открывшимся мне зрелищем.
Абсолютно голая Сандра, вся заляпанная кровью, сидела на предводителе сектантов и остервенело полосовала его лицо ногтями.
— У-у-у-у!!! — выл фанатик. — Убери её-ё-о-о!!!
Сандра наотмашь ударила его, встал и сделал шаг назад. Обернулась, вырвала у меня из рук пистолет, и, ни на секунду не задумываясь, всадила ублюдку пулю в голову.
— Мразь, — прошипела девушка. — Тварь, сволочь...
Дальше последовал поток совсем уж нецензурных выражений, и я понял, что это истерика. Шагнул к девушке, аккуратно забрал у нее пистолет, поставил на предохранитель и сунул его в кобуру, потом обнял Сандру за плечи, и осторожно привлек к себе. Девушка прижалась ко мне, обхватила руками и зарыдала.
— Ну, тише-тише, - прошептал я, неловко погладив ее по голове. - Все хорошо, я вернулся.
Она подняла заплаканные глаза, всмотрелась в мое лицо и тихо проговорила:
— Дай слово, что больше не оставишь меня одну, слышишь?
Я сглотнул ком в горле, и кивнул.
— Не оставлю.
— Никогда-никогда?
— Никогда-никогда.
Сандра внимательно посмотрела на меня, кивнула, и уткнулась в плечо, снова сотрясаемая рыданиями. У меня и у самого, после того, как отпустило напряжение боя, колени стали ватными. Я, увлекая девушку за собой, сделал шаг в сторону и оперся спиной о побитую пулями стену.
Твою-то мать, вот это поискали машину на свежем кластере!
Глава 24
Пока Сандра приводила себя в порядок и одевалась, я пошарился по каморке и обыскал предводителя фанатиков. Из оружия нашелся лишь мой «ВАЛ», «Бизон» Сандры, да «Калашников» под 7,62, из которого по мне садил псих. Больше оружия не было. Поковырявшись с «Калашом», я решил, что его проще оставить — моих познаний в оружии явно не хватало, чтобы реанимировать автомат. Как и оружие Сандры — девушка рассказала, что пистолет-пулемет захлебнулся после первой же короткой очереди. Поэтому ее и взяли почти без крови, всего с одним трупом со стороны нападавших. Хотя, казалось бы, чему там клинить, это же тот же «Калаш», только под парабеллумовский патрон, и по надежности уступать своему старшему брату не должен. Хотя — не уступил же. Оба заклинили.
Еще одна галочка на будущее: стрельбище — это, конечно, хорошо, но основы устройства оружия, ухода за ним, и ремонта нужно бы усвоить. Жизненно важная дисциплина. Пора уже за ум взяться, городским мальчикам здесь тяжело. Тому, что я до сих пор жив, я обязан лишь собственному запасу удачи, который рано или поздно истощится, да Сандре, настоявшей в свое время на регулярном посещении стрельбища. Вернусь — напрошусь на тренировки в отряд Айвэна. Будет тяжело, но оно того стоит.
— Интересно, — пробормотал я. — Я так понимаю, «Калашников» хранился здесь. Как и наше с тобой оружие. Почему? Если бы эти психи были с огнестрелом, я до тебя, скорее всего, не добрался бы. Даже трех автоматов хватило бы, чтоб остановить меня.
— Оружие в общине было под запретом, — натягивая водолазку, откликнулась Сандра. — Насколько я поняла, этот, — кивок в сторону окровавленного тела на полу, — успел всех основательно задолбать своими заскоками. И он сам это понимал. Потому не доверял никому, и никому не давал оружие. Не хотел вводить в искушение свою паству.
— Можно подумать, топором бы его менее эффективно завалили, — буркнул я. — А что за заскоки, кстати? Что вообще означают все эти символы, чучело это деревянное? Я понял, что кукуха у них основательно съехала, не особо только врубился, в какую сторону.
— Язычество. Я так понимаю, они тут давненько уже сидят, и крыша у них поехала капитально. Они поклонялись Моране, славянской богине зимы и смерти. По крайней мере, именно ей тут все посвящено, и именно о ней они гундели, не переставая. Называли себя Дети Черной Луны. Черная луна — один из символов Мораны. Совсем двинулись. Что тут такое произошло вообще? Откуда они здесь взялись? Я бы поняла, если бы увидел такое где-то в Улье, на стабе, но это же свежий кластер.
— Свежий, — кивнул я. — И они его коренные обитатели. Эпидемия здесь произошла. Эти болваны — все, что осталось от весьма немаленького района Санкт-Петербурга, взятого в карантинное кольцо. Я, пока машину искал, газеты полистал. Мрачная картина. Они тут месяца три пытались выжить.
— Эпидемия… — протянула Сандра. — Понятно. Эти пятна… На геморрагическую лихорадку похоже. Так вот чего они так возбудились, когда здорового человека встретили. Бедолаги…
- Эти бедолаги тебя в жертву принести собирались, – заметил я.
Сандра кивнула.
— Моране приносили жертвы во время эпидемий.
— А ты откуда это все знаешь? — с интересом посмотрел на девушку я.
— Тусовалась в свое время с ролевиками, — пожала она плечами. — Среди них хватало язычников. Здесь, видимо, тоже кто-то загонялся по этой теме, а когда все произошло — то ли на голову заболел, то ли решил таким образом сплотить людей, дать им хоть какую-то надежду.
— Понятно, кто, — буркнул я, наклоняясь над телом предводителя сектантов.
Под мешковиной оказались затасканные джинсы, в кармане которых нашлись ключи от машины. Я внимательно посмотрел на брелок с трехконечным «сюрикеном» и хмыкнул. «Mitsubishi». Интересно… Навряд ли он ключи по старой памяти таскал. Надо бы осмотреть гараж.
— Кстати, — я решил задать вопрос, который давно вертелся у меня на языке. — А каковы наши шансы заразиться этой дрянью?
- Практически нулевые, - ответила знахарка. – Споры подавляют практически все вирусные инфекции. ВИЧ, гепатиты, даже банальные адено- и риновирусы. Не знаю, правда, погибают они, или просто организм становится невосприимчивым, ПЦР у нас делать негде, сам понимаешь.
- Не понимаю, - усмехнулся я. – Давай проще. То есть, травить нас боевыми вирусами нет смысла? Даже этой вот «Эболой»?
- А с чего ты взял, что это боевой вирус? – прищурилась моя подруга.
- Не знаю, - пожал я плечами. – Предчувствие. Не думаю, что у природных вирусов такая заразность бывает.
- Не знаю, я не вирусолог. Может быть, где-то в местных лабораториях внешники или институтские и разрабатывают что-то, что даже на иммунных подействует. А насчет наносного, того что с кластерами прилетает, я почти уверена, что не подействуют они на нас.
— Почти? — я напрягся. — То есть, вероятность все же имеется?
— Гораздо меньшая, чем то, что нас могут сожрать здесь зараженные или забрать на разборку внешники, пока мы тут копошимся, — хмыкнула уже готовая к дальнейшему путешествию девушка.